Неточные совпадения
Это не то чтобы за кого-нибудь, а так просто «пострадать надо»; страдание, значит,
принять, а от
властей — так тем паче.
— Совершенно верно: Шидловский, Шингарев, Шульгин, конечно — Милюков, Львов, Половцев и твой дядя. Это и есть бюро «Прогрессивного блока». Решили бороться с
властью и
принять все меры, чтобы армия спокойно дралась.
Они говорили о несправедливости
власти, о страданиях несчастных, о бедности народа, но, в сущности, глаза их, смотревшие друг на друга под шумок разговора, не переставая спрашивали: «можешь любить меня?», и отвечали: «могу», и половое чувство,
принимая самые неожиданные и радужные формы, влекло их друг к другу.
У людей с древних времен была потребность в религиозной санкции
власти, которая иногда
принимала формы таинства помазания.
С
властью объективизма, в реалистической или идеалистической форме, порывает лишь экзистенциальная философия, хотя она и
принимает разные направления и может срываться в новую форму объективизма, как, например, у Хайдеггера при освобождении от старой терминологии.
Местное туземное население должно было подчиниться и доставлять им продовольствие. Мало того, китайцы потребовали, чтобы мясо и рыбу приносили к ним женщины. Запуганные тазы все это исполняли. Невольно поражаешься тому, как русские
власти мирились с таким положением вещей и не
принимали никаких мер к облегчению участи закабаленных туземцев.
На колеснице с ним едет, показывая его народу, прося народ
принять его, говоря народу, что она покровительствует ему, женщина чудной красоты даже среди этих красавиц, — и преклоняясь перед ее красотою, народ отдает
власть над собою Пизистрату, ее любимцу.
Губернатора велено было судить сенату…, [Чрезвычайно досадно, что я забыл имя этого достойного начальника губернии, помнится, его фамилья Жеребцов. (
Прим. А. И. Герцена.)] оправдать его даже там нельзя было. Но Николай издал милостивый манифест после коронации, под него не подошли друзья Пестеля и Муравьева, под него подошел этот мерзавец. Через два-три года он же был судим в Тамбове за злоупотребление
властью в своем именье; да, он подошел под манифест Николая, он был ниже его.
Сначала меня
принял какой-то шпионствующий юноша, с бородкой, усиками и со всеми приемами недоношенного фельетониста и неудавшегося демократа; лицо его, взгляд носили печать того утонченного растления души, того завистливого голода наслаждений,
власти, приобретений, которые я очень хорошо научился читать на западных лицах и которого вовсе нет у англичан.
Человек не должен никакой
власти безоговорочно
принимать, это было бы рабьим состоянием.
Раненные страданиями человеческими, исходящие от жалости, проникнутые пафосом человечности, не
принимали империи, не хотели
власти, могущества, силы.
Те, что живут под исключительной
властью мировых сил, для кого существует лишь принудительное и кто
принимает лишь доказанное, те знают, что Христос умер, и не знают, что Христос воскрес.
«Христианское государство», делающее вид, что мир
принял христианство и что христианская
власть господствует над миром, во всех своих формах было исторической сделкой христианства с язычеством.
Но если бы во дни просвещения возмнили книги, учащие гаданию или суеверие проповедующие, запрещать или жечь, не смешно ли бы было, чтобы истина
приняла жезл гонения на суеверие? чтоб истина искала на поражение заблуждения опоры
власти и меча, когда вид ее один есть наижесточайший бич на заблуждение?
Да и довольно. Когда я дойду до этих строк, то, наверно, уж взойдет солнце и «зазвучит на небе», и польется громадная, неисчислимая сила по всей подсолнечной. Пусть! Я умру, прямо смотря на источник силы и жизни, и не захочу этой жизни! Если б я имел
власть не родиться, то наверно не
принял бы существования на таких насмешливых условиях. Но я еще имею
власть умереть, хотя отдаю уже сочтенное. Не великая
власть, не великий и бунт.
В Полиньке некоторые губернские
власти приняли участие, наскоро свертели передачу ее гостиницы другому лицу, а ее самоё с ребенком выпроводили из города. Корнету же Калистратову было объявлено, что если он хоть мало-мальски будет беспокоить свою жену, то немедленно будет начато дело о его жестоком обращении с нею и о неоднократном его покушении на жизнь ребенка.
— Я далек от мысли осуждать промышленную политику правительства вообще, — говорил генерал, разглаживая усы. — Вообще я друг порядка и крепкой
власти. Но вместе с тем интересы русской промышленности, загнанные иностранными капиталами в дальний угол, заставляют нас
принять свои меры. Кэри говорит прямо…
И диво бы они так не решили: купец-от знал, что эта ехидная Маврушка такую
власть над этой яичницей имеет, что стоит ей только слово в народ кинуть, так, пожалуй, и Андрюшку-то в колья примут-с.
Хотя у нас на это счет довольно простые
приметы: коли кусается человек — значит, во
власти находится, коли не кусается — значит, наплевать, и хотя я доподлинно знал, что в эту минуту графу Пустомыслову 9 даже нечем кусить; но кто же может поручиться, совсем ли погасла эта сопка или же в ней осталось еще настолько горючего матерьяла, чтоб и опять, при случае, разыграть роль Везувия?
— Какое он право имеет на то? — вмешался молодой прокурор. — Я с сенаторами ревизовал несколько губерний; они посылаются с большею
властью, но и те не
принимали таким образом чиновников.
«Странно, — думал Козельцов, глядя на своего командира, — только 7 недель, как он
принял полк, а как уж во всем его окружающем в его одежде, осанке, взгляде видна
власть полкового командира, эта
власть, основанная не столько на летах, на старшинстве службы, на военном достоинстве, сколько на богатстве полкового командира.
"А по сему и
принимая во внимание все вышеизложенное, заключал обвинительный акт, предаются уголовному суду нижеследующие лица: А. Заочно — все вообще бежавшие из реки Кашинки пискари, по обвинению: 1) в недозволенном оставлении отечества, или в преступлении, оному равносильном; 2) в предумышленном сопротивлении подлежащей
власти, выразившемся в неявке, по ее вызову, в уху, и 3) в составлении заговора с целью неисполнения законных требований начальства, хотя и без намерения ниспровергнуть оное.
А когда собралися мы, объявил нам, что я-де с тем только
принимаю государство, чтобы казнить моих злодеев, класть мою опалу на изменников, имать их остатки и животы, и чтобы ни от митрополита, ни от
властей не было мне бездельной докуки о милости.
Принявши это решение, она почувствовала себя облегченною, как будто Иудушка вдруг и навсегда потерял всякую
власть над нею.
Всю силу и мощь и все, что только Ахилла мог счесть для себя драгоценным и милым, он все охотно отдал бы за то, чтоб облегчить эту скорбь Туберозова, но это все было вне его
власти, да и все это было уже поздно: ангел смерти стал у изголовья, готовый
принять отходящую душу.
Когда деспот от
власти отрекался,
Желая Русь как жертву усыпить,
Чтобы потом верней ее сгубить,
Свободы голос вдруг раздался,
И Русь на громкий братский зов
Могла б воспрянуть из оков.
Тогда, как тать ночной, боящийся рассвета,
Позорно ты бежал от друга и поэта,
Взывавшего: грехи жидов,
Отступничество униатов,
Вес прегрешения сарматов
Принять я на душу готов,
Лишь только б русскому народу
Мог возвратить его свободу!
Ура!
Смотрят люди на предмет различно, но как те, так и другие и третьи рассуждают о войне как о событии совершенно не зависящем от воли людей, участвующих в ней, и потому даже и не допускают того естественного вопроса, представляющегося каждому простому человеку: «Что, мне-то нужно ли
принимать в ней участие?» По мнению всех этих людей, вопросов этого рода даже не существует, и всякий, как бы он ни смотрел на войну сам лично, должен рабски подчиняться в этом отношении требованиям
власти.
Какие бы доводы ни приводили люди в пользу того, что вредно упразднить государственную
власть и что упразднение это может породить бедствия, люди, выросшие уже из государственной формы, уже не могут вместиться в ней. И, сколько бы и какие бы доводы ни приводили человеку, выросшему из государственной формы, о необходимости ее, он не может вернуться к ней, не может
принимать участия в делах, отрицаемых его сознанием, как не могут выросшие птенцы вернуться в скорлупу, из которой они выросли.
Но другой вопрос, о том, имеют ли право отказаться от военной службы лица, не отказывающиеся от выгод, даваемых насилием правительства, автор разбирает подробно и приходит к заключению, что христианин, следующий закону Христа, если он не идет на войну, не может точно так же
принимать участия ни в каких правительственных распоряжениях: ни в судах, ни в выборах, — не может точно так же и в личных делах прибегать к
власти, полиции или суду.
Если римлянин, средневековый, наш русский человек, каким я помню его за 50 лет тому назад, был несомненно убежден в том, что существующее насилие
власти необходимо нужно для избавления его от зла, что подати, поборы, крепостное право, тюрьмы, плети, кнуты, каторги, казни, солдатство, войны так и должны быть, — то ведь теперь редко уже найдешь человека, который бы не только верил, что все совершающиеся насилия избавляют кого-нибудь от какого-нибудь зла, но который не видел бы ясно, что большинство тех насилий, которым он подлежит и в которых отчасти
принимает участие, суть сами по себе большое и бесполезное зло.
Большие рыбы, пробившие сеть, это властители, императоры, папы, короли, которые, не отказываясь от
власти,
приняли не христианство, а только личину его.
Если покорялись когда люди целыми народами новому религиозному исповеданию и целыми народами крестились или переходили в магометанство, то совершались эти перевороты не потому, что их принуждали к этому люди, обладающие
властью (насилие, напротив, чаще в обратную сторону поощряло эти движения), а потому, что принуждало их к этому общественное мнение. Народы же, которые силою принуждались к принятию вер победителей, никогда не
принимали их.
Умудренная годами тяжких страданий, семнадцатилетняя девушка вдруг превратилась в совершенную женщину, мать, хозяйку и даже официальную даму, потому что по болезни отца
принимала все
власти, всех чиновников и городских жителей, вела с ними переговоры, писала письма, деловые бумаги и впоследствии сделалась настоящим правителем дел отцовской канцелярии.
Я просидел около десяти дней в какой-то дыре, а в это время вышло распоряжение исключить меня из университета, с тем чтобы ни в какой другой университет не
принимать; затем меня посадили на тройку и отвезли на казенный счет в наш губернский город под надзор полиции, причем, конечно, утешили меня тем, что, во внимание к молодости моих лет, дело мое не довели до ведома высшей
власти. Сим родительским мероприятием положен был предел учености моей.
Он не хотел от этого дикого сатрапа [Сатрап — в древней Персии наместник провинции; пользовался неограниченной
властью.]
принимать никакого одолжения.
Саша думает, покорно
принимая свечу: «Только сейчас он сидел дома и пил чай с женой, и борода у него козлиная, а теперь он необыкновенный, имеет
власть и знание, и это понимает священник и ждет ответа — какая это правда!»
По счастью, расторопные волоколамские
власти приняли меры, в результате которых, во-первых, пророк прекратил свою деятельность, а во-вторых, стекла на телеграфе вставили.
— Вам снова, — говорит, — надо тронуться в путь, чтобы новыми глазами видеть жизнь народа. Книгу вы не
принимаете, чтение мало вам даёт, вы всё ещё не верите, что в книгах не человеческий разум заключён, а бесконечно разнообразно выражается единое стремление духа народного к свободе; книга не ищет
власти над вами, но даёт вам оружие к самоосвобождению, а вы — ещё не умеете взять в руки это оружие!
Он поставил себя в некотором достойном отдалении от губернских
властей, а избрал лучший круг из судейских и богатых дворян, живших в городе, и
принял тон легкого недовольства правительством, умеренной либеральности и цивилизованной гражданственности.
Наталью Васильевну в Т. совершенно уважали; она, впрочем, и не очень это ценила,
принимая как должное, но у себя умела всегда
принять превосходно, причем Павел Павлович был так ею вышколен, что мог иметь облагороженные манеры даже и при приеме самых высших губернских
властей.
Владимир. Подумайте хорошенько. Клянусь богом, я теперь не в состоянии
принимать такие шутки. В вас есть жалость! Послушайте: я потерял мать, ангела, отвергнут отцом, — я потерял всё кроме одной искры надежды! Одно слово, и она погаснет! вот какая у вас
власть… Я пришел сюда, чтобы провести одну спокойную, счастливую минуту… Что пользы вам лишить меня из шутки такой минуты?
Спутник мой и рот разинул: он хоть и иностранец был, но давно, как я вам сказал, у нас в России живши, имел о наших порядках понятие и потому, конечно, мог разве за сумасшествие
принять, что маленький полицейский исполнительный чиновник вызывается отменить судебное уголовное решение, утвержденное высшею
властью. Но я ему говорю...
Адъютант (читает). «На поставленные мне вопросы о том: 1) почему я не
принимаю присягу и 2) почему отказываюсь исполнять требования правительства и что побудило меня произнести оскорбительные не только для военного сословия, но и для высшей
власти слова, — отвечаю на первый вопрос: не
принимаю я присяги потому, что я исповедую учение Христа. В учении же Христа присяга прямо и определенно запрещена, как в Евангелии Матфея V, 33—38, так и в послании Якова V, 12».
— Если, матушка, желаете со всеми в согласии пребыть, неотменно надо нам духовную
власть архиепископа признать. Не одни московские его
принимают, а повсюду, где только есть наши христиане, — сказал Василий Борисыч.
— Матушка! Да какие ж от наших московских бывали к вам повеления?.. Какое властительство?.. Помилуйте! — оправдывался Василий Борисыч. — Вам только предлагают церковного ради мира и христианского общения
принять архиепископа, а
власти никакой над вами иметь не желают. То дело духовных чинов.
Примете архиепископа — его дело будет…
Никто не отнимает ее у меня, но я сам отдаю ее: имею
власть отдать ее и
власть имею опять
принять ее. Сию заповедь получил я от Отца моего.
Только
принимай всякий труд и всякую обиду с любовью к тому, кто накладывает труд и делает обиду, и всякий труд и всякая обида превращаются в радость. И радость эта совершенная, потому что всякая другая радость может быть уничтожена, эта же радость ничем не может быть уничтожена, потому что она всегда в нашей
власти.
— Ай, ай, господин Хвалынцев, опять воротнички! опять воротнички у вас выпущены! и в прошлом году воротнички, и в позапрошлом воротнички, и нынче опять воротнички! — говорила
власть, тщетно стараясь
принять авторитетный тон, ибо чувствовала, что в последние годы авторитет ее сильно расшатался.
И теперь, когда эта уличная демонстрация сделана, когда, того и гляди, можно было ожидать ежеминутной кровавой стычки с полицией и войском, стычки, в которой, пожалуй,
приняла бы участие в ту или другую сторону толпа посторонних людей, — когда все это совершилось, вдруг два представителя закона и
власти говорят „все равно, высылайте!“.
Но любить эту
власть, ощущать к ней религиозный эрос можно, лишь
принимая участие в культе демократического Калибана, «принося жертвы зверю».